ОШО
Ю. Орлов
Д. Чопра
К. Антарова
В. Зеланд
Х.А.Ливрага, Д.С.Гусман
П. Коэльо
Х. Сильва
П. Успенский
Другие авторы
|
Страх, страх смерти
Ю.М.Орлов
Страх порождается прогностической способностью ума. Основная функция ума – ориентировка и предвидение, т.е. опережение того, что должно происходить и происходит. "Здесь и теперь" связано с тем, что было и что будет. Предвидение приятного создаёт радость, которая превращается в мотивацию, если я начинаю действовать для приближения будущего, предвкушая удовольствие.
Предвидение страдания создаёт страх, который может перерасти в бегство. Если же бегство или другие защитные действия неэффективны, то приближение этого будущего стимулирует страх, усиливает его.
Страх и отвращение, которое испытал человек в ситуации оценивания однажды, например в начальных классах школы или ещё раньше, может проявиться в виде страха перед экзаменом, который не зависит и от осознанной вероятности успеха, от степени подготовленности и даже отношения экзаменаторов. Это часто является следствием воспитательных усилий родителей, которые хотят из нас сделать добросовестных и преуспевающих граждан.
Появление в поле восприятия символов эмоций вызывает предвосхищение переживания самих эмоций. Если эти эмоции неприятны, то неминуем страх. Страх может быть полностью уничтожен, если мы прекратим прогностическую активность ума. Но тогда уменьшается и шанс на выживание. Кроме того, стремление предвидеть настолько срослось с нашей активностью, превратилось в такую прочную привычку, что мы не в состоянии подавить её усилием воли.
Итак, источниками страха являются:
а) предвидение страдания, против которого имеющаяся защита неэффективна: невозможно ни убежать, ни ослабить страдание;
б) осознание того, что привычные средства защиты неэффективны, ведёт к тому, что даже если угрозы нет, то возникает страх, потеря контроля и дезинтеграция поведения;
в) заражение страхом эмпатическим путём: когда боятся твои близкие или значимые другие, или боятся многие, то страх возникает, хотя бы его не было у тебя лично;
г) предвидение потери радости и наслаждения.
Виды страдания многообразны, и соответственно существует много видов страхов. Перечислим некоторые из них. Страх, что будет больно, обидно, стыдно, завидно, что будет ущемлена гордость; страх, что будешь виноват, что испытаешь отвращение, что тебя перестанут любить; страх, что то же самое произойдёт с другими, с которыми ты един; страх смерти, потери положения, престижа; страх, что твои желания будут заблокированы недостатком способностей или случайностями. Обычно человек редко правильно понимает источник своего страха.
Способность человека уменьшать свои страдания, принимать их соответственно будет уменьшать его страх. Понимание природы собственного страха человеку необходимо, так как он смертен.
Страх смерти – индуцированный страх, который собирает вокруг символов смерти все возможные страхи, приписываемые смерти. Он является результатом того, что все боятся смерти и запугивают друг друга смертью. Пора человеку освобождаться от этого страха.
Страх смерти представляет собой один из видов индуцированного страха, так как ни один человек не имеет подлинного опыта смерти. Опыт клинической смерти не является подлинным опытом смерти, так как смерть не произошла. Поэтому размышление об этом виде страха является важным пунктом обучения саногенному мышлению.
Страх смерти в значительной степени зависит от социальной функции смерти. Там, где смерть используется как наказание в системе управления поведением людей, она приобретет совершенно другой облик, чем в обществах, где смерть не используется как средство управления человеком, его поведением и мышлением.
Среди средств устрашения человека страх смерти занимает первое место, хотя нет основательных данных, свидетельствующих в пользу того, что этот страх является самым сильным. Страх перед стыдом часто оказывается сильнее страха смерти или боли, о чём свидетельствует практика самоубийства как пути избавления от других страхов.
С момента появления государства способы смерти всегда сопровождались мучительством, утонченными или грубыми пытками для того, чтобы к страху смерти прибавить страх перед мучениями, с которыми каждый знаком, поскольку всем приходилось испытывать боль от повреждения тканей, ожогов, раздавливания, переломов и других стимулов эмоции боли. Публичные казни всегда имели целью усилить эффект управления путём устрашения.
Страдания, предшествующие процессу смерти, усиливаются с помощью специальных ритуалов, смысл которых состоит в оказании воздействия не только на казнимого, но и на тех, кто воспринимает казнь. Однако частое созерцание этих ритуалов способствовало выработке защитных психических механизмов у воспринимающего их, что уменьшало эффект устрашения. Это побудило функционеров смерти скрыть эти ритуалы за покровом тайны, таинственности, которые рационализируются соображениями гуманности и цивилизованности.
Неопределённость всегда является могучим стимулом повышения тревоги и страха, если ситуация насыщена угрозой. Поэтому тиранические режимы всегда стремились к усилению неопределенности как условий, которые должны вести к смертной казни, так и самого исполнения её.
Процесс символизации смерти осуществляется не только усилиями государства, но и средствами массовой коммуникации, печати, телевидения, кино и художественной литературы. Индуцированный страх смерти возникает вследствие того, что наблюдаемое поведение, ведущее к смерти, или танатическое поведение, поведенческий облик смерти, всегда сопровождается переживаниями страха тех, кто его воспринимает. Ребёнок, который видит, как при слове "смерть" или других проявлений смерти его мать испытывает страдание, ужас, сам легко заражается страхом.
В большинстве известных нам культур, в особенности в западной, смерть считается наивысшим страданием. Об этом говорят философы, психологи, теологи. Экзистенциальная психология и философия, рассматривая диалектику Бытия и Ничто, наделяет человека экзистенциальным страхом перед Ничто и тем самым, принимая следствие за причину, приписывает человеку изначальный страх смерти, который рассматривается как необходимый элемент существования.
Вместо того чтобы изучать, откуда возникает страх смерти, он постулируется и провозглашается как изначальное состояние души человека, которое может маскироваться частными видами страха: страхом перед болью, потерей лица, стыдом, одиночеством и другими. На самом же деле страх смерти представляет собой интегральный и вторичный страх, производный от частных страхов, которые интегрируются вокруг символа смерти.
Понимание природы страдания, с которым ранее познакомился читатель, позволяет увидеть компоненты, из которых складывается страх смерти в процессе её символизации.
Наиболее эффективным путём к освоению человеком чувства бессмертия является усвоение принципов саногенного размышления над смертью и восхождение к индивидуальности, что невозможно без освобождения от страха смерти, который тысячелетиями культивировался государством и церковью, склонными управлять поведением людей через первую парадигму управления [насильственную].
Поскольку смерть является таким состоянием, в котором человек не может удовлетворять свои витальные потребности, то мы приписываем страданию смерти реальные страдания, которые имеем в опыте неудовлетворения наших потребностей. Если подумать, из каких элементов состоит страх смерти, то прежде всего приходит на ум страх потерять удовольствия, которые мы имеем в жизни и которые составляют смысл жизни.
Страдание, вызванное лишением удовлетворения и радости, полностью приписывается смерти и интегрируется в её символизации. Поскольку смерть – наивысшее страдание, то и будущие страдания в связи с потерей тела приписываются смерти.
Следующим источником страха смерти является воздействие стимулов, вызывающих отрицательные эмоции. Боль, одиночество, обида, стыд, удушье, страх, дезинтеграция представляют собой стимулы, которые вызывают страдание сами по себе. Но поскольку в процессе символизации смерти происходит приписывание смерти именно этих стимулов лишь только потому, что они предшествуют состоянию смерти, то оказывается, что в смерти соединяются все эти страдания.
По простым психологическим законам ассоциации символы смерти автоматически вызывают ожидания, связанные с возбуждением самых различных отрицательных эмоций. Если к этому ещё добавить религиозную индоктринацию посмертного возмездия за грехи при жизни, то любые знаки смерти начинают выступать в качестве пусковых стимулов для возбуждения ожидания отрицательных эмоций.
Состояние после смерти является стыдным, поскольку тело может быть обнажено и быть предметом восприятия других; беспомощность мёртвого тела может вызывать чувство неполноценности или обиды, что с ним могут обращаться неподобающим образом, и так далее. Этим объясняется потребность в детальной разработке ритуалов ухода за мёртвым телом и похорон и исключительная чувствительность человека к нарушениям этих ритуалов.
Страх перед удушьем приписывается состоянию смерти, так как в результате смерти прекращается дыхание… Страх удушья связывается с состоянием смерти и составляет значительную компоненту страха смерти. Это очевидно из того, что с того момента, как йог начинает контролировать дыхание и может длительно задерживать его, не испытывая эмоции удушья, поскольку он приобрел способность в совершенстве управлять дыхательными мышцами, у него возникает чувство бессмертия, которое является противоположным эмоции страха смерти. Тем самым приобретается новое качество существования, необычное для обыденного человека и его сознания.
Когда мы мучаемся от мысли о том, что умирающий и любимый нами человек страдает, то мы заражаемся этим страданием и, естественно, испытываем страх перед повторением его. Этот страх будет усиливаться оттого, что мы приписываем другому чувства, которые испытываем сами. Поведение человека в процессе смерти, агония, прекращение дыхания, которые происходят уже после потери сознания, и умирающий эти состояния не может переживать, воспринимаются наблюдателем, вызывают в нём переживания, страдание и даже боль и символизируются идеей смерти.
Танатическое поведение человека как объект восприятия насыщено аффектом и не может не способствовать усилению страха смерти. Этому способствуют средства массовой коммуникации, кино, телевидение. Описание явлений смерти в художественной литературе, в которой страх самого художника становится источником его вдохновения, поскольку он в описании склонен отреагировать свой аффект, оказывает огромный эффект научения страху смерти.
Описание явлений смерти, наряду с сексом и проявлениями инстинкта драчливости и охотничьего инстинкта, оказывается настолько притягательным, что даже при недостатке художественных способностей писатель может надеяться на внимание читателя, которого вовлекают в чтение в общем-то довольно низменным и антихудожественным путём. Если художественное воспитание при таком чтении проблематично, то очевиден вред, который мы имеем от чтения подобной литературы, в процессе которого происходит научение страху смерти.
В художественных произведениях смерть достаточно часто становится предметом художественного описания, и это способствует формированию у читателя страха смерти.
Символизация смерти порождает страх смерти.
Из сказанного можно выделить три его основных источника:
1) смерть связывается с тотальной фрустрацией всех витальных и социальных потребностей человека и страдания лишения приписываются смерти;
2) она также связывается с действием всех отрицательных эмоций, для которых становятся пусковыми стимулами образы, слова, знаки, ритуалы смерти;
3) способность человека к идентификации с другими и способность к проекции своих переживаний вовне, приписывание их другим порождают индуцированное страдание, которое тоже приписывается смерти.
Осознание процесса символизации смерти, интроспекция страха смерти, осмысливание, интеллектуализация этого страха способствуют угашению его. Поэтому саногенное мышление способствует сознательному контролю и управлению процессами переживаний, возникающих в связи с восприятием символов смерти.
|
|
